The sun died inside of me.
ж!Хоук, Мариан и Инквизиция находят Андерса(Андерс -1; ф!Хоук +1)ж!Хоук, Мариан и Инквизиция находят Андерса(Андерс -1; ф!Хоук +1)
Глаза у Андерса голубые.
Хоук морщится и отворачивается. Она уже и забыла этот их цвет. До отвращения яркий и неестественный, некогда светящийся, но с проблеском человечности, теперь незнакомый. Жадный и холодный, как у загнанного зверя.
Андерс дышит хрипло и тяжело, неуклюже мотая грязной культей – тем, что некогда было правой рукой – когда пытается выползти из пещеры с низким сводом. Хоук прикрывает нос, а кто-то из ее спутников кашляет: вонь от него такая, словно он уже два месяца как умер.
— Хоук? — Андерс щурится от яркого света, все еще опасливо закрываясь целой рукой.
Мариан на мгновение облегченно выдыхает: маг все же сумел сохранить разум, несмотря на духа, сидящего внутри, несмотря на годы скитаний, несмотря на то, что с ним стало.
— Да, Андерс, — Хоук мягко улыбается, протягивая ему ладонь, — я искала тебя. Пойдем, время тряхнуть стариной.
Мариан не успевает отдернуть руку и отойти, когда маг сумасшедше хохочет и бросается к ней в ноги, пальцами левой руки сжимая ткань доспеха, а культей стукаясь о металлическую накладку на бедрах. Он цепляется мертвой хваткой, и Хоук пытается оттолкнуть его, но бесполезно.
— Хоук, Хоук, Хоук, — захлебываясь слюной бормочет Андерс, — теперь все пойдет как надо. Теперь ты поможешь нам. О, да, Справедливость, она поможет, правда, Хоук? Ты ведь не откажешь другу?
Истерический смех пробирает до дрожи, и Мариан, было, собралась ударить, что есть сил, но Андерса уже оттащили от нее Бык и Дориан. Вопли мага разнеслись по округе.
— Пустите! Пустите меня! — маг вопит, отчаянно пытаясь вырваться из крепкой хватки мужчин, а затем на мгновение затихает, поглядывая то на одного, то на другого таким взглядом, будто только что понял смысл жизни.
— Вы.. Вас послали они? Они думают, что меня так легко поймать, да? — Андрес облизнул пересохшие губы. — Храмовникам меня не достать! Я убью вас так же, как убивал подобных вам раньше!
В груди Хоук тяжестью каменело решение. Решение, которого она хотела избежать, еще когда только задумывалась о поисках Андерса. Слишком много поставлено на кон, чтобы колебаться.
На плечо женщине легла рука Инквизитора.
— Пойдем, Мариан, — эльфийка потянула ее на себя, — хватит тебе смотреть на это представление. Оставь его. Он безумен.
Хоук выдохнула, потерев переносицу, и покачала головой. Андерс брыкался все сильнее и вопил все громче, изрыгая проклятия, пока его голос менял тональность с человеческого на демонический и обратно. Справедливость отчаянно пытался выбраться. Хотя Хоук уже сомневалась, было ли теперь оно Справедливостью.
— Отпустите его и идите. Я догоню вас через пять минут, — тихо пробормотала Мариан, шагая к вырывающемуся из хватки магу.
Бык и Дориан неодобрительно взглянули на Инквизитора, но, когда та лишь пожала плечами и кивнула, отпустили спятившего мага и направились вслед за своим лидером. Андерс тут же снова бросился к Хоук, обхватив ее руками, бормоча что-то невнятное под нос, и постоянно смеясь.
Мариан догнала команду раньше, чем предупреждала.
— Ты быстро, — подметила Инквизитор.
— Да, — после пары секунд молчания ответила Хоук. — Решить оказалось проще, чем я думала, когда увидела его.
И ладонью стерла со щеки еще не успевшую засохнуть кровь.
__________________________________
ж!малефикар!Хоук, своя трактовка избитого "магия должна служить человеку, а не человек магии"(ф!Хоук +1)ж!малефикар!Хоук, своя трактовка избитого "магия должна служить человеку, а не человек магии"(ф!Хоук +1)
«Магия должна служить человеку, а не человек магии», — наставнически повторяет Малькольм двум сестрам. Бетани просыпается и засыпает с этой мыслью, повторяет словно мантру, а Хоук не понимает ее значения.
Ведь это она захотела, чтобы у мерзкого соседа-старика сгорела яблоня. Она, а не магия. Магия послужила ей.
«Никогда не используй того, что здесь прочла. Магия крови – запрещена, учти», — грозит Малькольм, отбирая у Мариан книгу, которую она случайно нашла у него. Девушка послушно кивает, но тайком все чаще пробирается в тайник отца и читает эти книги.
Маги могущественны. Маги могут поставить на колени кого угодно. Хоук живет с этой мыслью, а не с тем, что каждый день им твердит отец.
Адреналин растекается по телу, когда она впервые подчиняет своей воле соседского пса, заставляя загрызть кота, что пробрался к ним в дом и сожрал рыбу, пойманную Карвером. Адреналин и чувство бесконечной мощи. Когда отец умирает, Мариан не винит в этом себя, свою силу, не считает, что это из-за ее слабости, что тренировалась мало или не воспользовалась запрещенной магией.
Мариан понимает, что маг не может подчинить смерть. Маг может подчинить жизнь.
Хоук растет – растет ее сила, ее самоуверенность, ее хитрость.
Она раздирает огра на части одной лишь силой мысли и рисует кровью Бетани полосу на переносице и руны на плече, с легкой руки убеждая всех, что этому ее научил отец – отец ведь плохому не научит. И не сказать, что она врет, ведь об этом она вычитала в его книгах.
Она чувствует, как по ее венам течет чистая сила – ее кровь, ее магия. Красные потоки оплетают запястья, словно плющ, извиваются по-змеиному, покоряя разум очередной жертвы. Хоук – кукловод, превосходный кукловод, чьи движения отточены до предела, а приказы точны и хитры, сразу и не догадаешься, что перед тобой жертва магии крови.
Покорены Глубинные тропы. Покорены кунари. Покорены храмовники.
Хоук смеется – она поставила на колени Киркволл. На очереди – мир.
__________________________________
Самсон, modern-AU, переход на сторону к Корифею(Самсон (старт))Самсон, modern-AU, переход на сторону к Корифею(Самсон (старт))
Самсон не выдерживает – закрывается в туалете, дрожащими руками шаря в карманах, пытаясь нащупать злосчастный – но такой желанный – пакетик. Выуживает его на свет, открывает, едва не просыпав содержимое, жадно кладет на язык синие кристаллы, жует, наслаждаясь горечью, рассасывает, глотает.
Прячет обратно пакет. И ждет. Через десять минут дрожь в руках и ногах прекращается, Ралей чувствует, как к нему возвращается сила, что сейчас он может спокойно встать и идти, не шатаясь, твердой походкой, а еще минут через десять сможет поднять мужчину с себя весом. И новый напарник уже не кажется «засланным» - обычный новичок, которого нужно научить всем премудростям.
Самсон поправляет черную форму, значок на груди, и выходит, сталкиваясь нос к носу с Калленом.
— Капитан, — Ралей хрипло здоровается, слегка кивая головой.
— Лейтенант, — Каллен вторит его движению, хмуро вглядываясь в лицо того, кто был ему когда-то другом. Самсон сглатывает, потому что наркотик подействовал еще не до конца, ломка пока душила его изнутри. Надо было посидеть еще немного. Опускает взгляд, чтобы старший по званию не увидел, как расширились зрачки, и обходит его.
— Самсон, — Каллен хватает того за локоть, не давая выйти в коридор, — прекращай это дело. Или я буду вынужден доложить об этом. Пока не поздно, обратись за помощью – я знаю людей, которые…
— Отъебись, Резерфорд, — злобно огрызается Ралей, вырывая руку, — не твое собачье дело. За своей шкурой следи.
Каллен вздыхает, когда за спиной Самсона закрывается дверь.
Ралей выходит из Отделения, воровато озираясь, стараясь слиться с толпой. Вечерняя темнота ему благоволит. Он петляет, словно опасаясь слежки, уходит все дальше, глубже в кварталы, где правосудию места нет. У одной из дверей останавливается, что-то говорит охранникам и скрывается внутри здания.
Перед комнатой, из которой веет табаком, Самсон топчется в нерешительности. Облизывает пересохшие губы, сжимает в кулак почти пустой пакетик с наркотиком в кармане. А затем входит.
— О, у нас гость. Кальперния, покажи, куда он может присесть, — высокий, худощавый мужчина раскуривает сигару, сидя в кожаном кресле в центре комнаты. Самсон кладет руку на пистолет в кобуре, сжимает его – ответная реакция не заставляет себя ждать, несколько десятков стволов направляют ему в грудь.
— Спокойно. Он просто еще не до конца решился, — Корифей смеется, по его движению все синхронно опускают оружие. Ралей подмечает, что блондинка с щербинкой меж зубов все еще держит палец на спусковом крючке. — Или все же решился?
— Я… — Самсон лихорадочно соображает. Горло сушит жажда, а дым в воздухе только усугубляет горечь в горле. В полиции ему больше делать нечего, там все прогнило насквозь. Даже сквозь наркотический трип он способен осознать это ясно. Если таким образом он сможет убить двух зайцев: достать новую дозу и принести чуточку справедливости в этот мир… — Мне... Нужно еще
— Я дам его тебе. Столько, сколько нужно, — Корифей улыбается, наклоняясь вперед. Почему-то от этой улыбки Самсону становится не по себе. — Рад, что ты принял верное решение. Этот мир пора поменять, не так ли?
«Именно так, — думает Ралей, принимая из рук той самой блондинки пакетик метамфетамина, — именно так».
__________________________________
ж!Кусланд/Натаниэль, встреча перед предательством Хоу(Натаниэль +1)ж!Кусланд/Натаниэль, встреча перед предательством Хоу(Натаниэль +1)
Натаниэль пыхтя карабкался по стене, то и дело поглядывая вниз – высматривая, не появилась ли где стража. Конечно, его без проблем впустили бы, явись он открыто, но отец задал бы ему взбучку за побег. Позлить его конечно было заманчиво – Натаниэль все еще был недоволен, что Хоу мало того, что не сказал о своей поездке к Кусландам, так к тому же собирался выслать сына еще дальше от дома.
Юноша наконец добрался до цели: уперевшись носками между кирпичной кладки и подтянувшись, Хоу заглянул в окно – Элисса сидела к нему спиной, почесывая живот довольному мабари.
— Элисса! Эй, Элисса! — Натаниэль ввалился в комнатушку, едва не наделав шума.
— Натаниэль! — девушка ахнула, подскакивая и закрывая за ним окно. — Что ты тут делаешь? Эрл говорил, что ты в отъезде.
— Пришлось отложить, — с готовностью выпалил юноша, подхватывая руки Кусланд и целуя их, — не мог уехать, не попрощавшись с вами, миледи.
— Да будет вам, сир, — хихикнула девушка, притворно-томно опуская взгляд, — Нат, твой отец не против.
— Что? Ты о чем? — Хоу помог своей возлюбленной подняться и потрепал по голове обнюхивавшего его мабари.
— Наша помолвка. Он… Согласился, — щеки Элиссы запылали, а сама она опустила взгляд, - я спросила. Он сказал, что привезет тебя в следующий раз.
— Ты, верно, шутишь? — Натаниэль обхватил лицо девушки руками, заставляя взглянуть в глаза, в попытке убедиться, что она не врет. Отец относился к нему, скорее как к бастарду, а не как к родному сыну, поэтому в сказанное было очень сложно поверить.
Блестящие глаза, дрожащие ладони, счастливая улыбка – не врет.
Хоу притянул ее к себе, приникая требовательным поцелуем к мягким губам. Девушка покорилась, податливо прижимаясь к нему горячим телом уже скорее женщины, чем девочки. Натаниэль с каплей ревности подумал, что целуется Элисса уже гораздо лучше, чем в последнюю их встречу, но вскоре из головы улетучились все постороннее, кроме мыслей о ней.
— Волчонок, у меня…
Натаниэль едва успел вытащить руки из-под одежд Элиссы и отпрянуть на почтительное расстояние, когда в дверях возник старший Кусланд.
— А ты, видимо, тот самый старший сын Рендона, - Брайс жестом остановил дочь, которая уже открыла рот, видимо, желая все объяснить, — как я вижу, с Элиссой ты очень… Хорошо ладишь, но сейчас мне нужно с ней побеседовать. А потом всем нам следует отдохнуть.
По спине Натаниэля прошел холодок, когда за спиной хозяина дома он увидел собственного отца. И его взгляд, который не сулил ничего хорошего. Бросив последний взгляд на раскрасневшуюся Элиссу, юноша пробормотал слова извинения и вышел к отцу, устремляясь за ним.
Едва они остались вдвоем, Хоу старший тут же разразился потоком ругани. Натаниэль какое-то время стоял молча, лишь иногда кивая, а затем не выдержал.
— Отец, Элисса сказала мне… Это правда? Ты согласен на нашу с ней помолвку?
Хоу нахмурился и сощурил глаза, словно оценивая ситуацию и подбирая подходящий ответ. Юноша затаил дыхание.
— Все будет зависеть от твоих успехов. Если мне будут приходить добрые вести, то я об этом подумаю, — Рендон сложил руки на груди, угрюмо глядя на сына, — но если завтра к вечеру ты не будешь на пути в Старкхевен, то можешь забыть не только о Кусланд, но и о Ферелдене вообще. Ты меня понял?
__________________________________
Солас, оказаться запертым вместе с эванурисами(Солас -1)Солас, оказаться запертым вместе с эванурисами(Солас -1)
— Vhenan, нет!
Солас рухнул на колени.
— Не делай этого!
Кулаки с размаху ударили по поверхности элувиана, которая тут же расплылась волнами.
— Не оставляй меня умирать тут… одного.
Мужчина уткнулся лбом в зеркальную гладь, которая не отражала больше ничего. Горло душили слезы.
— Не волнуйся, Ужасный Волк. Ты здесь не один.
Солас оборачивается и обреченно опускает голову.
Огонь Силейз зажимает его в круг вместе с Древними, обжигает мех на накидке; дым пеплом оседает на языке и горькой пленкой прилипает к горлу. Травы вырываются из-под земли, оплетая ноги эльфа по приказу Древней, чье обожженное и иссушенное тело в играх пламени выглядит слишком зловеще.
Гиланнайн перепрыгивает пламя, вбивая копытами тело Волка в землю. Изуродованными рогами она яростно рвет его доспех, в попытке добраться до мягкой плоти, розовой и сочной – не посеревшей и покрывшейся язвами, как у нее. Слюна пенится у ее порванного рта, когда она поднимается и отходит.
Фалон’Дин прижимает его голову к земле краем посоха, пока Диртамен, с рваными черными крыльями за спиной наводит стаю воронов на Волка, которые тут же бросаются на тело, терзают его клювами и когтями. Диртамен смотрит на все это круглым вороньим глазом, красным, диким, жадно открыв рот-клюв.
Джун протягивает Андруил лук – новый, крепкий, такой же страшный и искаженный, как и все они здесь. «Беги», — шепчет Древняя, и Волк бежит, а вслед ему летят кривые черные стрелы, пронзая ноги, прибивая за плечи к стене. Она выбивает узор своего созвездия на его теле, слишком длинными пальцами ловко выхватывая стрелу одну за одной.
Эльгарнан возвышается над ними – они шепчут его имя в мольбе о возмездии, – заносит руки. Треск молний оглушает, но не так сильно, как Волчий вой, свет ослепляет его глаза – как теперь ты будешь охотиться? Магия Древнего все так же сильна, нагой череп в отблеске отсвечивает черным, а плоть по его краям болтается засохшей коркой.
«Мы ждали возмездия слишком долго, чтобы дать тебе умереть», — шепчут они в унисон, исцеляя раны и возобновляя пытки – совместно, поочередно, с наслаждением граничащим с возбуждением.
Лавеллан сидит на коленях перед элувианом, заламывает руки, наблюдая и захлебываясь слезами. Слово «прости» теряется в отчаянном вое.
__________________________________
Самсон, в тюрьме Скайхолда неожиданно получить желаемое(Самсон +1)Самсон, в тюрьме Скайхолда неожиданно получить желаемое(Самсон +1)
Самсон обессиленно распластался по лежанке – очередной приступ ломки выдался совсем болезненным, опустошив пленника как физически, так и морально. Но отдых должен был вернуть его в норму – если конечно можно назвать это состояние «нормой».
Гулкие шаги в коридоре заставили Самсона отвлечься от бесконечного саморазрушения. Звук затих у его темницы и мужчина, кряхтя, приподнялся в сидячее положение, пытаясь расфокусированным взглядом найти своего нежданного гостя. Сквозь решетку маячил худой женский силуэт, в котором легко узнавалась Инквизитор.
Самсон ухмыльнулся, уже собираясь выпалить заготовленную заранее колкость, коими они привычно обменивались при встрече, прежде чем начать цивилизованную беседу, но эльфийка повернулась к нему спиной и оперлась о металлическую решетку, опустив голову.
— Что ты почувствовал, когда впервые его принял? — подала голос женщина, сжав прут длинными пальцами.
Мужчина усмехнулся. Все разговоры всегда неизменно сводились к одному – красному лириуму, к которому Лавеллан имела неподдельный, даже чрезмерно, интерес. Но она уже успела заслужить честность.
— Силу. Больше, чем я мог вытянуть, — захрипел Самсон и откашлялся, — но словно я обладал ей и всегда. Словно лириум просто ее пробудил. И спокойствие. Больше похожее на равнодушие, но эта ясность приходила уже вместе с ломкой, поэтому особенно на этот счет я не задумывался.
Дверь в темницу скрипнула, пропуская Инквизитора внутрь, пленник подвинулся, чтобы женщина могла присесть, если захочет. Но вместо этого она опустилась перед Самсоном на колени, чем несказанно его удивила: мужчина хотел было съязвить, но его больше беспокоило то, насколько странно сегодня она себя вела. Он решил, что стоит немного понаблюдать. Молча.
Когда Лавеллан подняла голову, то Самсон ужаснулся – ее глаза горели красным. Этот взгляд он помнил слишком хорошо.
— А хочешь почувствовать это снова? — дрожащим от переизбытка накативших ощущений голосом прошептала она и, не давая времени на ответ, притянула лицо Самсона к себе.
На ее губах и языке горела знакомая горечь – красный лириум словно пленкой осел на них, как тяжелый сироп, остатки которого задерживаются на языке надолго и даже несколькими стаканами воды не смываются до конца. Вкус снова пробудил жажду – Самсон ответил скорее неосознанно, целовал ее жадно, исследовал каждый миллиметр – лишь бы ухватить остаток, насытиться, что было, разумеется, невозможно для того, кто обычно глотал лириум сотнями склянок.
Но жажда была слишком сильна, пусть даже это и было словно капля воды для путника пустыни.
— Ты зачем… Ты нахрена это сделала? — сипло пробормотал Самсон, когда вкус лириума потерял контроль над его телом, и оттолкнул эльфийку в осознании произошедшего.
— Метка меня все равно убьет, — прошептала Лавеллан, как-то слишком довольно облизнув губы, — а с ним у меня будет больше шансов победить Корифея.
Самсон уже хотел сказать, что его волновало не совсем то, что ему объяснили, но пузырек со светящейся рубиновой жидкостью в руке Инквизитора в тиски сжал горло одним лишь взглядом на него и испарил все мысли, кроме дикой жажды, которая на этот раз будет утолена.
__________________________________
Солас, сходит с ума от тоски и забирает Лавеллан, как та его и просила, но погружает в утенеру(Солас -1)ССолас, сходит с ума от тоски и забирает Лавеллан, как та его и просила, но погружает в утенеру(Солас -1)
Она лежала на позолоченных простынях, умиротворенная, прекрасная. Ее кровать с высокими бортиками, исписанными резными мозаиками Того Мира, напоминала гроб, накрытый хрустальной крышкой, чтобы Он мог любоваться ею, когда захочет. Лавеллан не двигалась, только грудь вздымалась тихим дыханием, приподнимая шелковое покрывало, на лице ее замерло бесстрастное выражение – лишь губы трогала легкая улыбка. Она застыла маской после встречи с тем, кого эльфийка не переставала ждать.
Сначала Солас лишь смотрел на нее. Наслаждался молча ее застывшей красотой, смакуя мысль о том, как он приведет ее в новый мир, подарит вечную жизнь, которую они поделят на двоих. Их маленькую вечность, о которой Лавеллан шутливо просила его всякий раз, когда они оставались наедине. Она просила его позволить ей присоединиться, но очернить ее чистую душу Солас не мог себе позволить – но так она останется безгрешной, придя сразу к финалу, не замаравшись в море крови, которое он будет вынужден пролить. И, возможно, простит ему его грехи.
Затем не удерживается, иногда отпирая хрусталь, касаясь пальцами мягкой и теплой кожи – они не прервут утенеру, - поправляя сползающий шелк одеял, вкладывая в тонкие, словно выточенные рукой опытного мастера, ладони яркий синий ирис, зачарованный под вечное цветение. Создал вокруг все для нее: резные фрески потеряли бахрому плюща, запестрили яркими красками, рассказывая историю о восхождении эльфов. Это немного уймет скорбь Лавеллан по Старому Миру.
Время идет, Конец близится: Солас укрывает приспешников – дальше он справится сам – и расщепляет Завесу. Медленно, старательно – спешить в этом деле нельзя. Эльф кусает губы, стоя над усыпальницей возлюбленной, и продляет ее сон: она должна прийти в Новый Мир, а не наблюдать гибель Старого, его перерождение, создание Нового. Солас целует ее руку, прежде чем сложить пальцы вокруг стебля и снова спрятать за стеклом.
Мир умирает в огне; люди, гномы, даже косситы – все взывают к своим Богам, но Солас знает, что все бесполезно – их Богов не существует, им никто не принесет спасения. Эльф подолгу запирается в усыпальнице Лавеллан, любуясь ею, уже больше не вспоминая прошлое – нет, лишь мечтая о будущем. Не вспоминая ее смех – нет, лишь наслаждаясь нынешней тенью улыбки.
Когда-нибудь он подарит ей Новый Мир. Но кому сейчас нужен этот мир, если у них теперь есть их маленькая вечность?
Фикбук: тык
Глаза у Андерса голубые.
Хоук морщится и отворачивается. Она уже и забыла этот их цвет. До отвращения яркий и неестественный, некогда светящийся, но с проблеском человечности, теперь незнакомый. Жадный и холодный, как у загнанного зверя.
Андерс дышит хрипло и тяжело, неуклюже мотая грязной культей – тем, что некогда было правой рукой – когда пытается выползти из пещеры с низким сводом. Хоук прикрывает нос, а кто-то из ее спутников кашляет: вонь от него такая, словно он уже два месяца как умер.
— Хоук? — Андерс щурится от яркого света, все еще опасливо закрываясь целой рукой.
Мариан на мгновение облегченно выдыхает: маг все же сумел сохранить разум, несмотря на духа, сидящего внутри, несмотря на годы скитаний, несмотря на то, что с ним стало.
— Да, Андерс, — Хоук мягко улыбается, протягивая ему ладонь, — я искала тебя. Пойдем, время тряхнуть стариной.
Мариан не успевает отдернуть руку и отойти, когда маг сумасшедше хохочет и бросается к ней в ноги, пальцами левой руки сжимая ткань доспеха, а культей стукаясь о металлическую накладку на бедрах. Он цепляется мертвой хваткой, и Хоук пытается оттолкнуть его, но бесполезно.
— Хоук, Хоук, Хоук, — захлебываясь слюной бормочет Андерс, — теперь все пойдет как надо. Теперь ты поможешь нам. О, да, Справедливость, она поможет, правда, Хоук? Ты ведь не откажешь другу?
Истерический смех пробирает до дрожи, и Мариан, было, собралась ударить, что есть сил, но Андерса уже оттащили от нее Бык и Дориан. Вопли мага разнеслись по округе.
— Пустите! Пустите меня! — маг вопит, отчаянно пытаясь вырваться из крепкой хватки мужчин, а затем на мгновение затихает, поглядывая то на одного, то на другого таким взглядом, будто только что понял смысл жизни.
— Вы.. Вас послали они? Они думают, что меня так легко поймать, да? — Андрес облизнул пересохшие губы. — Храмовникам меня не достать! Я убью вас так же, как убивал подобных вам раньше!
В груди Хоук тяжестью каменело решение. Решение, которого она хотела избежать, еще когда только задумывалась о поисках Андерса. Слишком много поставлено на кон, чтобы колебаться.
На плечо женщине легла рука Инквизитора.
— Пойдем, Мариан, — эльфийка потянула ее на себя, — хватит тебе смотреть на это представление. Оставь его. Он безумен.
Хоук выдохнула, потерев переносицу, и покачала головой. Андерс брыкался все сильнее и вопил все громче, изрыгая проклятия, пока его голос менял тональность с человеческого на демонический и обратно. Справедливость отчаянно пытался выбраться. Хотя Хоук уже сомневалась, было ли теперь оно Справедливостью.
— Отпустите его и идите. Я догоню вас через пять минут, — тихо пробормотала Мариан, шагая к вырывающемуся из хватки магу.
Бык и Дориан неодобрительно взглянули на Инквизитора, но, когда та лишь пожала плечами и кивнула, отпустили спятившего мага и направились вслед за своим лидером. Андерс тут же снова бросился к Хоук, обхватив ее руками, бормоча что-то невнятное под нос, и постоянно смеясь.
Мариан догнала команду раньше, чем предупреждала.
— Ты быстро, — подметила Инквизитор.
— Да, — после пары секунд молчания ответила Хоук. — Решить оказалось проще, чем я думала, когда увидела его.
И ладонью стерла со щеки еще не успевшую засохнуть кровь.
__________________________________
ж!малефикар!Хоук, своя трактовка избитого "магия должна служить человеку, а не человек магии"(ф!Хоук +1)ж!малефикар!Хоук, своя трактовка избитого "магия должна служить человеку, а не человек магии"(ф!Хоук +1)
«Магия должна служить человеку, а не человек магии», — наставнически повторяет Малькольм двум сестрам. Бетани просыпается и засыпает с этой мыслью, повторяет словно мантру, а Хоук не понимает ее значения.
Ведь это она захотела, чтобы у мерзкого соседа-старика сгорела яблоня. Она, а не магия. Магия послужила ей.
«Никогда не используй того, что здесь прочла. Магия крови – запрещена, учти», — грозит Малькольм, отбирая у Мариан книгу, которую она случайно нашла у него. Девушка послушно кивает, но тайком все чаще пробирается в тайник отца и читает эти книги.
Маги могущественны. Маги могут поставить на колени кого угодно. Хоук живет с этой мыслью, а не с тем, что каждый день им твердит отец.
Адреналин растекается по телу, когда она впервые подчиняет своей воле соседского пса, заставляя загрызть кота, что пробрался к ним в дом и сожрал рыбу, пойманную Карвером. Адреналин и чувство бесконечной мощи. Когда отец умирает, Мариан не винит в этом себя, свою силу, не считает, что это из-за ее слабости, что тренировалась мало или не воспользовалась запрещенной магией.
Мариан понимает, что маг не может подчинить смерть. Маг может подчинить жизнь.
Хоук растет – растет ее сила, ее самоуверенность, ее хитрость.
Она раздирает огра на части одной лишь силой мысли и рисует кровью Бетани полосу на переносице и руны на плече, с легкой руки убеждая всех, что этому ее научил отец – отец ведь плохому не научит. И не сказать, что она врет, ведь об этом она вычитала в его книгах.
Она чувствует, как по ее венам течет чистая сила – ее кровь, ее магия. Красные потоки оплетают запястья, словно плющ, извиваются по-змеиному, покоряя разум очередной жертвы. Хоук – кукловод, превосходный кукловод, чьи движения отточены до предела, а приказы точны и хитры, сразу и не догадаешься, что перед тобой жертва магии крови.
Покорены Глубинные тропы. Покорены кунари. Покорены храмовники.
Хоук смеется – она поставила на колени Киркволл. На очереди – мир.
__________________________________
Самсон, modern-AU, переход на сторону к Корифею(Самсон (старт))Самсон, modern-AU, переход на сторону к Корифею(Самсон (старт))
Самсон не выдерживает – закрывается в туалете, дрожащими руками шаря в карманах, пытаясь нащупать злосчастный – но такой желанный – пакетик. Выуживает его на свет, открывает, едва не просыпав содержимое, жадно кладет на язык синие кристаллы, жует, наслаждаясь горечью, рассасывает, глотает.
Прячет обратно пакет. И ждет. Через десять минут дрожь в руках и ногах прекращается, Ралей чувствует, как к нему возвращается сила, что сейчас он может спокойно встать и идти, не шатаясь, твердой походкой, а еще минут через десять сможет поднять мужчину с себя весом. И новый напарник уже не кажется «засланным» - обычный новичок, которого нужно научить всем премудростям.
Самсон поправляет черную форму, значок на груди, и выходит, сталкиваясь нос к носу с Калленом.
— Капитан, — Ралей хрипло здоровается, слегка кивая головой.
— Лейтенант, — Каллен вторит его движению, хмуро вглядываясь в лицо того, кто был ему когда-то другом. Самсон сглатывает, потому что наркотик подействовал еще не до конца, ломка пока душила его изнутри. Надо было посидеть еще немного. Опускает взгляд, чтобы старший по званию не увидел, как расширились зрачки, и обходит его.
— Самсон, — Каллен хватает того за локоть, не давая выйти в коридор, — прекращай это дело. Или я буду вынужден доложить об этом. Пока не поздно, обратись за помощью – я знаю людей, которые…
— Отъебись, Резерфорд, — злобно огрызается Ралей, вырывая руку, — не твое собачье дело. За своей шкурой следи.
Каллен вздыхает, когда за спиной Самсона закрывается дверь.
Ралей выходит из Отделения, воровато озираясь, стараясь слиться с толпой. Вечерняя темнота ему благоволит. Он петляет, словно опасаясь слежки, уходит все дальше, глубже в кварталы, где правосудию места нет. У одной из дверей останавливается, что-то говорит охранникам и скрывается внутри здания.
Перед комнатой, из которой веет табаком, Самсон топчется в нерешительности. Облизывает пересохшие губы, сжимает в кулак почти пустой пакетик с наркотиком в кармане. А затем входит.
— О, у нас гость. Кальперния, покажи, куда он может присесть, — высокий, худощавый мужчина раскуривает сигару, сидя в кожаном кресле в центре комнаты. Самсон кладет руку на пистолет в кобуре, сжимает его – ответная реакция не заставляет себя ждать, несколько десятков стволов направляют ему в грудь.
— Спокойно. Он просто еще не до конца решился, — Корифей смеется, по его движению все синхронно опускают оружие. Ралей подмечает, что блондинка с щербинкой меж зубов все еще держит палец на спусковом крючке. — Или все же решился?
— Я… — Самсон лихорадочно соображает. Горло сушит жажда, а дым в воздухе только усугубляет горечь в горле. В полиции ему больше делать нечего, там все прогнило насквозь. Даже сквозь наркотический трип он способен осознать это ясно. Если таким образом он сможет убить двух зайцев: достать новую дозу и принести чуточку справедливости в этот мир… — Мне... Нужно еще
— Я дам его тебе. Столько, сколько нужно, — Корифей улыбается, наклоняясь вперед. Почему-то от этой улыбки Самсону становится не по себе. — Рад, что ты принял верное решение. Этот мир пора поменять, не так ли?
«Именно так, — думает Ралей, принимая из рук той самой блондинки пакетик метамфетамина, — именно так».
__________________________________
ж!Кусланд/Натаниэль, встреча перед предательством Хоу(Натаниэль +1)ж!Кусланд/Натаниэль, встреча перед предательством Хоу(Натаниэль +1)
Натаниэль пыхтя карабкался по стене, то и дело поглядывая вниз – высматривая, не появилась ли где стража. Конечно, его без проблем впустили бы, явись он открыто, но отец задал бы ему взбучку за побег. Позлить его конечно было заманчиво – Натаниэль все еще был недоволен, что Хоу мало того, что не сказал о своей поездке к Кусландам, так к тому же собирался выслать сына еще дальше от дома.
Юноша наконец добрался до цели: уперевшись носками между кирпичной кладки и подтянувшись, Хоу заглянул в окно – Элисса сидела к нему спиной, почесывая живот довольному мабари.
— Элисса! Эй, Элисса! — Натаниэль ввалился в комнатушку, едва не наделав шума.
— Натаниэль! — девушка ахнула, подскакивая и закрывая за ним окно. — Что ты тут делаешь? Эрл говорил, что ты в отъезде.
— Пришлось отложить, — с готовностью выпалил юноша, подхватывая руки Кусланд и целуя их, — не мог уехать, не попрощавшись с вами, миледи.
— Да будет вам, сир, — хихикнула девушка, притворно-томно опуская взгляд, — Нат, твой отец не против.
— Что? Ты о чем? — Хоу помог своей возлюбленной подняться и потрепал по голове обнюхивавшего его мабари.
— Наша помолвка. Он… Согласился, — щеки Элиссы запылали, а сама она опустила взгляд, - я спросила. Он сказал, что привезет тебя в следующий раз.
— Ты, верно, шутишь? — Натаниэль обхватил лицо девушки руками, заставляя взглянуть в глаза, в попытке убедиться, что она не врет. Отец относился к нему, скорее как к бастарду, а не как к родному сыну, поэтому в сказанное было очень сложно поверить.
Блестящие глаза, дрожащие ладони, счастливая улыбка – не врет.
Хоу притянул ее к себе, приникая требовательным поцелуем к мягким губам. Девушка покорилась, податливо прижимаясь к нему горячим телом уже скорее женщины, чем девочки. Натаниэль с каплей ревности подумал, что целуется Элисса уже гораздо лучше, чем в последнюю их встречу, но вскоре из головы улетучились все постороннее, кроме мыслей о ней.
— Волчонок, у меня…
Натаниэль едва успел вытащить руки из-под одежд Элиссы и отпрянуть на почтительное расстояние, когда в дверях возник старший Кусланд.
— А ты, видимо, тот самый старший сын Рендона, - Брайс жестом остановил дочь, которая уже открыла рот, видимо, желая все объяснить, — как я вижу, с Элиссой ты очень… Хорошо ладишь, но сейчас мне нужно с ней побеседовать. А потом всем нам следует отдохнуть.
По спине Натаниэля прошел холодок, когда за спиной хозяина дома он увидел собственного отца. И его взгляд, который не сулил ничего хорошего. Бросив последний взгляд на раскрасневшуюся Элиссу, юноша пробормотал слова извинения и вышел к отцу, устремляясь за ним.
Едва они остались вдвоем, Хоу старший тут же разразился потоком ругани. Натаниэль какое-то время стоял молча, лишь иногда кивая, а затем не выдержал.
— Отец, Элисса сказала мне… Это правда? Ты согласен на нашу с ней помолвку?
Хоу нахмурился и сощурил глаза, словно оценивая ситуацию и подбирая подходящий ответ. Юноша затаил дыхание.
— Все будет зависеть от твоих успехов. Если мне будут приходить добрые вести, то я об этом подумаю, — Рендон сложил руки на груди, угрюмо глядя на сына, — но если завтра к вечеру ты не будешь на пути в Старкхевен, то можешь забыть не только о Кусланд, но и о Ферелдене вообще. Ты меня понял?
__________________________________
Солас, оказаться запертым вместе с эванурисами(Солас -1)Солас, оказаться запертым вместе с эванурисами(Солас -1)
— Vhenan, нет!
Солас рухнул на колени.
— Не делай этого!
Кулаки с размаху ударили по поверхности элувиана, которая тут же расплылась волнами.
— Не оставляй меня умирать тут… одного.
Мужчина уткнулся лбом в зеркальную гладь, которая не отражала больше ничего. Горло душили слезы.
— Не волнуйся, Ужасный Волк. Ты здесь не один.
Солас оборачивается и обреченно опускает голову.
Огонь Силейз зажимает его в круг вместе с Древними, обжигает мех на накидке; дым пеплом оседает на языке и горькой пленкой прилипает к горлу. Травы вырываются из-под земли, оплетая ноги эльфа по приказу Древней, чье обожженное и иссушенное тело в играх пламени выглядит слишком зловеще.
Гиланнайн перепрыгивает пламя, вбивая копытами тело Волка в землю. Изуродованными рогами она яростно рвет его доспех, в попытке добраться до мягкой плоти, розовой и сочной – не посеревшей и покрывшейся язвами, как у нее. Слюна пенится у ее порванного рта, когда она поднимается и отходит.
Фалон’Дин прижимает его голову к земле краем посоха, пока Диртамен, с рваными черными крыльями за спиной наводит стаю воронов на Волка, которые тут же бросаются на тело, терзают его клювами и когтями. Диртамен смотрит на все это круглым вороньим глазом, красным, диким, жадно открыв рот-клюв.
Джун протягивает Андруил лук – новый, крепкий, такой же страшный и искаженный, как и все они здесь. «Беги», — шепчет Древняя, и Волк бежит, а вслед ему летят кривые черные стрелы, пронзая ноги, прибивая за плечи к стене. Она выбивает узор своего созвездия на его теле, слишком длинными пальцами ловко выхватывая стрелу одну за одной.
Эльгарнан возвышается над ними – они шепчут его имя в мольбе о возмездии, – заносит руки. Треск молний оглушает, но не так сильно, как Волчий вой, свет ослепляет его глаза – как теперь ты будешь охотиться? Магия Древнего все так же сильна, нагой череп в отблеске отсвечивает черным, а плоть по его краям болтается засохшей коркой.
«Мы ждали возмездия слишком долго, чтобы дать тебе умереть», — шепчут они в унисон, исцеляя раны и возобновляя пытки – совместно, поочередно, с наслаждением граничащим с возбуждением.
Лавеллан сидит на коленях перед элувианом, заламывает руки, наблюдая и захлебываясь слезами. Слово «прости» теряется в отчаянном вое.
__________________________________
Самсон, в тюрьме Скайхолда неожиданно получить желаемое(Самсон +1)Самсон, в тюрьме Скайхолда неожиданно получить желаемое(Самсон +1)
Самсон обессиленно распластался по лежанке – очередной приступ ломки выдался совсем болезненным, опустошив пленника как физически, так и морально. Но отдых должен был вернуть его в норму – если конечно можно назвать это состояние «нормой».
Гулкие шаги в коридоре заставили Самсона отвлечься от бесконечного саморазрушения. Звук затих у его темницы и мужчина, кряхтя, приподнялся в сидячее положение, пытаясь расфокусированным взглядом найти своего нежданного гостя. Сквозь решетку маячил худой женский силуэт, в котором легко узнавалась Инквизитор.
Самсон ухмыльнулся, уже собираясь выпалить заготовленную заранее колкость, коими они привычно обменивались при встрече, прежде чем начать цивилизованную беседу, но эльфийка повернулась к нему спиной и оперлась о металлическую решетку, опустив голову.
— Что ты почувствовал, когда впервые его принял? — подала голос женщина, сжав прут длинными пальцами.
Мужчина усмехнулся. Все разговоры всегда неизменно сводились к одному – красному лириуму, к которому Лавеллан имела неподдельный, даже чрезмерно, интерес. Но она уже успела заслужить честность.
— Силу. Больше, чем я мог вытянуть, — захрипел Самсон и откашлялся, — но словно я обладал ей и всегда. Словно лириум просто ее пробудил. И спокойствие. Больше похожее на равнодушие, но эта ясность приходила уже вместе с ломкой, поэтому особенно на этот счет я не задумывался.
Дверь в темницу скрипнула, пропуская Инквизитора внутрь, пленник подвинулся, чтобы женщина могла присесть, если захочет. Но вместо этого она опустилась перед Самсоном на колени, чем несказанно его удивила: мужчина хотел было съязвить, но его больше беспокоило то, насколько странно сегодня она себя вела. Он решил, что стоит немного понаблюдать. Молча.
Когда Лавеллан подняла голову, то Самсон ужаснулся – ее глаза горели красным. Этот взгляд он помнил слишком хорошо.
— А хочешь почувствовать это снова? — дрожащим от переизбытка накативших ощущений голосом прошептала она и, не давая времени на ответ, притянула лицо Самсона к себе.
На ее губах и языке горела знакомая горечь – красный лириум словно пленкой осел на них, как тяжелый сироп, остатки которого задерживаются на языке надолго и даже несколькими стаканами воды не смываются до конца. Вкус снова пробудил жажду – Самсон ответил скорее неосознанно, целовал ее жадно, исследовал каждый миллиметр – лишь бы ухватить остаток, насытиться, что было, разумеется, невозможно для того, кто обычно глотал лириум сотнями склянок.
Но жажда была слишком сильна, пусть даже это и было словно капля воды для путника пустыни.
— Ты зачем… Ты нахрена это сделала? — сипло пробормотал Самсон, когда вкус лириума потерял контроль над его телом, и оттолкнул эльфийку в осознании произошедшего.
— Метка меня все равно убьет, — прошептала Лавеллан, как-то слишком довольно облизнув губы, — а с ним у меня будет больше шансов победить Корифея.
Самсон уже хотел сказать, что его волновало не совсем то, что ему объяснили, но пузырек со светящейся рубиновой жидкостью в руке Инквизитора в тиски сжал горло одним лишь взглядом на него и испарил все мысли, кроме дикой жажды, которая на этот раз будет утолена.
__________________________________
Солас, сходит с ума от тоски и забирает Лавеллан, как та его и просила, но погружает в утенеру(Солас -1)ССолас, сходит с ума от тоски и забирает Лавеллан, как та его и просила, но погружает в утенеру(Солас -1)
Она лежала на позолоченных простынях, умиротворенная, прекрасная. Ее кровать с высокими бортиками, исписанными резными мозаиками Того Мира, напоминала гроб, накрытый хрустальной крышкой, чтобы Он мог любоваться ею, когда захочет. Лавеллан не двигалась, только грудь вздымалась тихим дыханием, приподнимая шелковое покрывало, на лице ее замерло бесстрастное выражение – лишь губы трогала легкая улыбка. Она застыла маской после встречи с тем, кого эльфийка не переставала ждать.
Сначала Солас лишь смотрел на нее. Наслаждался молча ее застывшей красотой, смакуя мысль о том, как он приведет ее в новый мир, подарит вечную жизнь, которую они поделят на двоих. Их маленькую вечность, о которой Лавеллан шутливо просила его всякий раз, когда они оставались наедине. Она просила его позволить ей присоединиться, но очернить ее чистую душу Солас не мог себе позволить – но так она останется безгрешной, придя сразу к финалу, не замаравшись в море крови, которое он будет вынужден пролить. И, возможно, простит ему его грехи.
Затем не удерживается, иногда отпирая хрусталь, касаясь пальцами мягкой и теплой кожи – они не прервут утенеру, - поправляя сползающий шелк одеял, вкладывая в тонкие, словно выточенные рукой опытного мастера, ладони яркий синий ирис, зачарованный под вечное цветение. Создал вокруг все для нее: резные фрески потеряли бахрому плюща, запестрили яркими красками, рассказывая историю о восхождении эльфов. Это немного уймет скорбь Лавеллан по Старому Миру.
Время идет, Конец близится: Солас укрывает приспешников – дальше он справится сам – и расщепляет Завесу. Медленно, старательно – спешить в этом деле нельзя. Эльф кусает губы, стоя над усыпальницей возлюбленной, и продляет ее сон: она должна прийти в Новый Мир, а не наблюдать гибель Старого, его перерождение, создание Нового. Солас целует ее руку, прежде чем сложить пальцы вокруг стебля и снова спрятать за стеклом.
Мир умирает в огне; люди, гномы, даже косситы – все взывают к своим Богам, но Солас знает, что все бесполезно – их Богов не существует, им никто не принесет спасения. Эльф подолгу запирается в усыпальнице Лавеллан, любуясь ею, уже больше не вспоминая прошлое – нет, лишь мечтая о будущем. Не вспоминая ее смех – нет, лишь наслаждаясь нынешней тенью улыбки.
Когда-нибудь он подарит ей Новый Мир. Но кому сейчас нужен этот мир, если у них теперь есть их маленькая вечность?
Фикбук: тык
@настроение: воодушевленное
@темы: dragon age, Натаниэль, Кусланд, фанфик, Андерс, Хоук, Самсон, фест, Солас, фест/мини-фест
-
-
27.03.2016 в 11:52Вы, вроде бы, совсем недавно в фэндоме, так еще и за "Открытие сезона" тогда можно)
-
-
27.03.2016 в 14:34-
-
27.03.2016 в 14:35Заявки принимают до восьмого апреля.
-
-
30.03.2016 в 06:51-
-
30.03.2016 в 07:06-
-
30.03.2016 в 07:17-
-
30.03.2016 в 08:24-
-
07.04.2016 в 07:26-
-
07.04.2016 в 08:42-
-
07.04.2016 в 08:49